ЛУКИН Артём Леонидович,
к.полит.н., доцент кафедры международных отношений
Школы региональных и международных исследований
Дальневосточного федерального
университета
Стратегия
геоэкономического удушения
Китая
Недавно вышедшая в свет монография американского автора, специалиста в области стратегии Эдварда Люттвака «Подъём Китая против
стратегической логики» [1] вносит свой и, на мой взгляд, довольно оригинальный вклад в дискуссию о том, как сдержать «китайскую угрозу».
Э. Люттвак, старший научный сотрудник в Центре стратегических
и международных исследований (Center for Strategic and International
Studies), полагает, что имеющее сейчас место геополитическое усиление
Китая сразу по трём основным позициям –
1. экономика,
2. военная мощь и
3. политико-дипломатическое влияние
– не может продолжаться бесконечно и неминуемо вызовет противодействие со стороны других государств,
которые осознают, что рост могущества Китая чреват установлением его
господства – сначала в Азии, а затем может быть и в глобальном масштабе.
По мнению Люттвака, самым правильным решением для Китая
была бы политика самоограничения: Пекин сохраняет высокие темпы
экономического развития, но при этом отказывается от соразмерного им
приращения военной и политической мощи. Только в этом случае Китай может избежать перспективы столкнуться с противостоящей грозной
коалицией, подобной антигерманской Антанте начала 20 века. Однако автор считает, что ожидать от КНР подобной стратегической дальновидности не приходится.
Главной причиной тому – великодержавный аутизм, то есть сосредоточенность на своих внутренних делах и невнимание к происходящему за пределами границ страны. Аутизм проявляется, в частности,
в том, что его носитель глух и слеп к тому, что думают о нём другие
страны. Эта болезнь свойственна всем крупным государствам, таким как
США, Россия или Индия. Но в случае с Китаем она приобретает особо
запущенную форму.
Во-первых, правящий в КНР режим в лице КПК
прежде всего сосредоточен на внутренних угрозах своей легитимности,
и на анализ международных процессов у китайских лидеров просто не
хватает времени и сил.
Во-вторых, сказывается сильное влияние исторической традиции китаецентризма, в силу которой Поднебесная воспринимала другие государства и народы как нижестоящие. Эта традиция даннических отношений и по сей день мешает Пекину видеть в других участниках международной политики равных себе субъектов. Несмотря на свою древность,
Китай сравнительно малоопытен в том, что касается международных
отношений – по крайней мере, взаимодействия с равными по статусу
акторами.
В-третьих, плохую службу китайским правителям служит их вера
в непогрешимость древних стратегических трактатов, самый известный
из которых – «Искусство войны» Сун-цзы. Рецепты, излагаемые в этих
текстах, вырабатывались прежде всего на материале внутрикитайских
конфликтов, особенно в эпоху «воюющих царств» ( 5 век до н.э – 221 до
н.э.).
Предельный прагматизм, склонность ускорять решение проблемы
через провоцирование кризиса, а также пристрастие к разнообразным
техникам обмана и коварства, – эти и другие особенности китайских
стратагем могут быть эффективны в контексте китайской же цивилизации, но зачастую не работают в отношениях с иные культурами и народами. Лучшим доказательством, развенчивающим миф о превосходстве
китайского стратегического мышления, Люттвак считает тот факт, что
на протяжении последнего тысячелетия собственно ханьские (этнически
китайские) династии находились у власти лишь в течение трети этого
периода. Примитивные кочевники не раз с лёгкостью ставили на колени
имперский Китай, гордившийся своей «стратегической мудростью».
Рост могущества современного Китая и его всё более непримиримая
позиция по многим вопросам (в особенности в спорах в Южно-Китайском
и Восточно-Китайском морях) уже привели к тому, что против Пекина
начала формироваться неформальная коалиция, в которую входят Индия, Япония, Австралия, Вьетнам и ряд других стран АТР. США, разумеется, тоже входят в эту коалицию и являются самой мощной силой в
ней. Однако, уверен Люттвак, антикитайский блок создаётся не столько
по наущению Вашингтона. Его наиболее мотивированные участники –
это соседи Китая.
В частности, Австралия играет роль одного из главных инициаторов и проводников многосторонней антикитайской дипломатии. Непримиримым противником китайской гегемонии является Вьетнам, национальная идентичность которого во многом зиждется на многовековом
сопротивлении экспансии с севера. Аналогичную позицию занимает и
Монголия, которая осознаёт, что не сможет сохранять независимость,
если попадёт в орбиту китайского влияния.
Индонезию и Филиппины Люттвак приводит в качестве примера
стран, которые ещё в первой половине 1990-х годов были готовы дружить
с КНР, но перешли в антикитайский лагерь – исключительно по вине самого Пекина, который слишком агрессивно стал вести себя в Южно-Китайском море.
Во многом похожая история постигла и японо-китайские отношения. Ещё недавно, в 2009 году, когда к власти пришла Демократическая
партия Японии, казалось, что Токио дрейфует в сторону Китая и отдаляется от США. В Японии тогда усилились настроения в пользу сближения
с Китаем и даже, возможно, негласного вхождения в его стратегическую
сферу влияния. Однако спровоцированное Пекином обострение ситуации вокруг островов Сэнкаку в Восточно-Китайском море поставило
крест на этих планах и толкнуло Японию в ещё более крепкие объятия
США.
Исключением из этих антикитайских тенденций выступает Южная
Корея, которая, по выражению автора книги, проявляет «сервильность»
к Пекину. Корея издавна привыкла почитать китайское цивилизационное превосходство и, что гораздо существеннее, она стала слишком зависеть от Китая в экономической сфере. Сохранение доступа к китайскому рынку затмило для меркантильных южных корейцев всё остальное.
Люттвак ставит Республике Корея диагноз – «стратегический эскапизм»
и рекомендует не рассматривать её в качестве надёжного союзника в
сдерживании Китая.
Впрочем, что тут говорить о Южной Корее, если даже в правительстве США далеко не все институты готовы противостоять китайской
угрозе. Люттвак считает, что американская политика в отношении Китая определяется тремя группами интересов: первую возглавляет Министерство финансов, вторую – Госдеп, третью – Министерство обороны.
Минфин представляет интересы Уолл-стрит. Для многих могущественных американских корпораций коммерция с Китаем стала одним
из главных источников прибылей. И отказаться от неё они не готовы.
Прибыль в следующем квартале для финансистов важнее, чем долгосрочные интересы национальной безопасности. Поэтому Минфин последовательно занимает прокитайские позиции.
Госдеп, особенно при Хилари Клинтон, не отрицает значения сотрудничества с Пекином, но придерживается позиции, что по большинству вопросов интересы США и КНР противоположны.
Объявленный администрацией Обамы «разворот» США к АТР, по мнению Люттвака, есть
не что иное, как политика сдерживания Китая.
Дипломатическое сдерживание, осуществляемое Госдепом, подкреплено военной мощью Пентагона. Минобороны США рассматривает
Китай в качестве «главного противника». Стратегическое планирование
и заказы новых вооружений ведутся с учётом Китая как основного фактора.
Вместе с тем Люттвак подчёркивает, что военным путём решить
китайскую проблему невозможно, даже при условии пока ещё сохраняющегося преобладания вооружённых сил США. В ядерную эпоху вооружённый конфликт между великими державами может легко привести к
всеобщей катастрофе.
В качестве решения Люттвак предлагает стратегию геоэкономического давления на Китай, чтобы затормозить темпы роста его экономики
до уровня, который не будет представлять опасности для поддержания
баланса сил в мире и исключит возможность достижения Китаем гегемонии 1. Этого можно добиться, если ограничить доступ китайским товарам на рынки его основных торговых партнёров, а также перекрыть
поставки сырьевых ресурсов и технологий, в которых нуждается Китай.
Уже сейчас есть признаки зарождающегося противодействия в экономической сфере: Австралия запрещает китайцам приобретать месторождения сырья, Аргентина и Бразилия вводят запрет на покупку своих сельскохозяйстсвенных земель, власти США не допускают китайские фирмы
к госзакупкам и т.д.
Примечательно, что в этой стратегии геоэкономического удушения
Китая ключевая роль отводится России. Люттвак вполне резонно замечает, что даже если американцы и их союзники начнут блокаду Китая,
она не будет действенной без участия России и стран Центральной Азии,
которые входят в её сферу влияния. Даже потеряв доступ к морским поставкам, Китай сможет получать необходимое ему сырьё от своих евразийских партнёров. Но если к блокаде присоединится Россия и контролируемые ею страны Центральной Азии и Монголия, то Китай будет
поставлен на колени. По выражению автора, если широкой коалиции
против Китая суждено возникнуть, то «Москва будет её стратегической
осью» (p. 141). В этой связи, между прочим, Люттвак рекомендует Японии отказаться от притязаний на Южные Курилы во имя нормализации
отношений с Россией: мелкие споры должны уступить месту императиву
коллективного сдерживания Китая.
Кстати, хотя Люттвак об этом и не пишет, но из его логики вытекает, что в складывающейся геополитической картине мира Китай гораздо
больше нуждается в России, чем наоборот.
Россия может отказаться от
экономического сотрудничества с Китаем, хотя, безусловно, понесёт в немалый финансовый урон.
Несмотря на то, что Китай занимает первое
место списке наших торговых партнёров, мы не покупаем у него ничего
такого, без чего не могли бы существовать.
Для Китая же, который может в любой момент столкнуться с геоэкономической блокадой со стороны США и их союзников, бесперебойная торговля с Россией приобретает
не просто экономическое, но стратегическое значение.
Книга Люттвака вызывает противоречивые ощущения. С одной
стороны, в логике и аналитической глубине ей не откажешь. С другой
стороны, уж слишком явно проглядывает неприязнь автора к Китаю, что
делает все его рассуждения не вполне беспристрастными.
Но главная слабость книги даже не в этом. По сути, вся аргументация Люттвака построена на теории баланса сил с ключевым тезисом о
том, что перед угрозой потенциального гегемона государства объединяются и оказывают ему эффективное противодействие. Люттвак исходит
из того, что это – вечный закон стратегии, и он должен сработать и в
случае с поднимающимся Китаем.
Проблема в том, что далеко не всегда логика балансирования берёт
верх над вызовом однополярного господства. В истории международных
отношений найдётся немало примеров, когда государства не могли оказать действенного сопротивления претенденту на гегемонию и, в конечном итоге, капитулировали. Наиболее частые причины такой беспомощности
- неспособность организовать коллективные действия (collective
action problem),
- неспособность мобилизовать внутренние ресурсы для отпора противнику, а также
- неопределённость относительно того, откуда
исходит главная опасность [2].
Последний фактор особенно актуален сейчас для России применительно к её треугольным отношениям с Китаем и США. Хотя американцам кажется, что Россия должна бояться Китая и это подтолкнёт её к
участию в вызревающей антикитайской коалиции, Кремль, очевидно,
пока так не считает. Москва, безусловно, опасается долгосрочных последствий усиления Китая, но гораздо большую тревогу у российского
руководства сейчас вызывают действия США .
Какая из этих двух угроз – текущая «американская» или перспективная «китайская» – должна рассматриваться в качестве основной?