Видеоканал РЦИТ на YouTUBE

Тел: +7(391)254-8445
E-mail: rcit@inbox.ru


Яндекс.Метрика

Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru
Top.Mail.Ru

Статьи технической тематики из периодических изданий
«Регионального Центра Инновационных Технологий»
Феномен глобализации
и интересы национальной безопасности


ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА И БЕЗОПАСНОСТЬ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Кокошин А.А.

Феномен глобализации
и интересы национальной безопасности

Мир и Россия на пороге XXI века. Вторые Горчаковские чтения.
МГИМО МИД России (23–24 мая 2000 г.). — М.: МГИМО–РОССПЭН, 2001. — С. 10-34.


1. Основные черты глобализации экономики и политики,
интересы и возможности России

   Феномен глобализации сегодня охватывает уже не только экономику, сферу предпринимательской деятельности, но и политическую и социальную сферы.

   Глобализация — это не только одна из основных тенденций мирового развития. Этим термином сегодня характеризуется во многом возникновение новой системы международных экономических и политических отношений, сменившей, прежде всего, ту систему, которая существовала с 1945 года до начала 1990-х годов и характеризовалась тотальным противостоянием двух супердержав — идеологических антагонистов. Новая система международных отношений, характеризуемая термином — глобализация, в гораздо большей мере управляется рыночными экономическими процессами, нежели межгосударственными отношениями, политико-идеологическими решениями.

   В свою очередь, развитие мирового рынка все больше определяется доминирующими тенденциями в мировой психологии потребителей товаров и услуг, прежде всего тех, кто составляет так называемый «золотой миллиард» населения Земли, на вкусы потребительского поведения которого во многом ориентируется и остальное население, включая страны с собственными богатейшими культурными традициями, отличными от Запада (Китай, Индия, Индонезия и другие, не говоря уже о Японии).

   Глобализация в экономике выражается в следующем:
   • скачкообразное увеличение масштабов и темпов перемещения капиталов;
   • опережающий рост международной торговли по сравнению с ростом ВВП всех стран;
   • создание сетей международных производств с быстрым размещением мощностей по выпуску стандартизированной и унифицированной продукции;
   • формирование мировых финансовых рынков, на которых многие операции осуществляются практически круглосуточно;
   • финансовая сфера становится самодовлеющей силой, определяющей возможности развития промышленности, сельского хозяйства, инфраструктуры, сферы услуг. Сегодня финансовая сфера становится сама «реальной экономикой»;
   • за счет развития телекоммуникационных систем, программного обеспечения информация об изменениях на финансовых и других рынках распространяется практически мгновенно, в результате чего решения о перемещении капиталов, продажах и покупке валют, ценных бумаг, долговых обязательств и пр. принимаются в реальном масштабе времени, часто чисто рефлекторно;
   • мировые финансовые рынки становятся неподвластными юрисдикции отдельных, даже наиболее крупных государств;
   • возникновение новых мощных субъектов мировой экономики за счет слияний и поглощений транснациональных корпораций1.

   Глобализация несет в себе немало негативных последствий, среди которых увеличение разрыва в уровне жизни между «золотым миллиардом» и остальным миром, включая Россию.

   В условиях глобализации происходит прогрессирующее нарастание экологических проблем, особенно в развивающихся странах. В том числе особо острой становится проблема чистой воды.

   Более того, увеличение разрыва в уровне развития между различными слоями населения и регионами присуще и многим странам, в том числе наиболее развитым. В США в условиях продолжающегося в течение восьми последних лет экономического роста разрыв в доходах между имеющими высшее образование и не имеющими его увеличился по ряду оценок на 25–30%.

   В силу этого процесс глобализации встречает сопротивление не только в тех странах, которые стоят на обочине этого процесса, но и внутри наиболее развитых стран, являющихся «локомотивами» глобализации. Эти феномены требуют самого пристального внимания с точки зрения интересов национальной безопасности России. Для того чтобы разрыв между «золотым миллиардом» и Россией не увеличивался, а начал хоть и медленно, но сокращаться, необходимо в ближайшее время достигнуть в России годового роста ВВП около 10%, что, по опыту ряда других стран, является вполне реализуемой задачей. Имеются предпосылки для обеспечения такого роста и в самой экономике России, особенно при полномасштабном учете потенциальных конкурентных преимуществ нашей страны, нашего народа в глобальной экономике.

   Эти преимущества отнюдь не сводятся к нашим природным ресурсам, к наличию крупнейших источников энергоносителей. Они прежде всего относятся к нашим человеческим ресурсам, к тому, что называется человеческим капиталом — науке, образованию, культуре. Именно этим капиталом Россия в первую очередь отличается от развивающихся стран.

   Реализация потенциала человеческого капитала на современном этапе технологического, промышленного и финансово-экономического развития предполагает наличие в стране политических свобод, формирование системы устойчивой демократии, опирающейся, прежде всего, на обладающий определенным уровнем самосознания средний класс.

   Примечательно, что в США наиболее быстрыми темпами развиваются наукоемкие технологии и в целом экономика, основанная на знаниях, в штатах и регионах, известных своими демократическими традициями, культурной и религиозной терпимостью (Калифорния и Новая Англия). В Соединенном Королевстве бум в наукоемких технологиях в последние годы связан с деятельностью сотен компаний, прежде всего группирующихся вокруг Оксфордского и Кембриджского университетов.

   Именно наука, образование, культура, здравоохранение сегодня формируют ту основу, которая создает экономику, основанную на знаниях, экономику, определяющую реальную мощь государства, его способность обеспечить свои интересы национальной безопасности. Так что вполне оправдано, что сегодня в России целый ряд авторов говорят о значении образования и науки для обеспечения национальной безопасности страны2.

   Это долгосрочная тенденция, которая будет определять главные черты мировой экономики и политики на протяжении XXI века и далее. Она в полной мере относится и к военно-политической области, к военному делу, где без существенной интеллектуализации военной сферы, нашего офицерского корпуса не будет создана система обороноспособности страны, отвечающая современным требованиям, подлинным интересам национальной безопасности России.

   При ставке на человеческий капитал, на наукоемкие технологии, разумеется, не следует забывать и о природно-ресурсном потенциале России, который является едва ли не самым впечатляющим в мире. Собственно, природноресурсный потенциал и человеческий капитал — это две опоры, два основных элемента для обеспечения прорыва России в число наиболее развитых государств в течение ближайших 30–40 лет.

   Основные характеристики нашего природно-ресурсного потенциала можно определить долей России в мировых запасах важнейших ископаемых:

нефть — 13%;
природный газ — 35%;
уголь — 12%;
железо и олово — более 27%;
медь — 11%;
свинец — 12%;
цинк — 10%;
никель — 30%;
кобальт — 20%;
металлы платиновой группы — 40%.

   На добыче и разведке полезных ископаемых в России занято около двух миллионов человек, производится не менее 25% ВВП, обеспечивается около 50% валютной выручки от внешней торговли.

   Население России — 3% от мирового населения;
   Россия занимает 12,5% территории суши в мире,
   имеет 22% мировых лесных ресурсов,
   20% мировых ресурсов пресной воды (поверхностные и подземные воды),
   30% площади мировых шельфов3.

   В частности, пресная вода становится все более ценным мировым ресурсом в условиях растущего народонаселения, увеличивающегося антропогенного воздействия на природу.

   Значение этого ресурса явно остается недооцененным в политике экономического развития России и в нашей политике национальной безопасности.

   Существует настоятельная необходимость для федерального правительства совместно с субъектами Федерации провести тщательную инвентаризацию этого ресурса и выработать национальную политику в этой сфере — как с точки зрения внутреннего потребления, так и в порядке использования этого ресурса в нашей экспортной политике. Политика в этой области может оказать самое непосредственное воздействие на здоровье нации нашей многоэтнической страны.

   Ориентация же на укрепление здоровья нации в конечном итоге должна быть одна из важнейших в политике национальной безопасности.


2. Особая роль информационной сферы
в процессе глобализации

   Главным элементом в мировой информационной инфраструктуре стал «Интернет», возникший на основе сетевых разработок прежде всего по заказу Министерства обороны США (DARPA). Одним из важнейших показателей воздействия Интернета на мировую экономику, помимо чисто информационной функции, являются снижение затрат в себестоимости продукции за счет электронного маркетинга и менеджмента в среднем на 10–12%4.

   Идет четвертая «информационная революция», во многом характеризующаяся максимальным внедрением в сетях мультимедийных технологий, услуг и соответственно появлением новых корпораций — мультимедийных гигантов и специализирующихся на электронной торговле фирм. Бесспорным лидером «четвертой информационной революции» являются США.

   В 1990-е годы в структуре американского бизнеса произошел тектонический сдвиг в пользу компаний, специализирующихся в информационной сфере. В результате по своей финансово-экономической мощи, отраженной в их позициях на фондовых биржах США (прежде всего на Нью-Йоркской фондовой бирже), информационные компании стали занимать доминирующее, главенствующее место по сравнению не только, например, с автомобильными компаниями, но и с гигантами авиакосмического бизнеса, ставшими в 1970–1980-е годы символом могущества Америки, одной из главных опор ее наукоемкой промышленности. Ларри Саммерс, нынешний Министр финансов США, не уставал повторять на различных форумах, что объем капитализации только одной фирмы «Майкрософт» уже в 1998 г. стал превышать капитализацию всей американской авиакосмической, автомобильной и сталелитейной промышленности вместе взятой5.

   Разработав в конце 1999 года стратегию развития «Европейского информа- ционного сообщества», Европейский Союз предпринимает энергичные усилия для того, чтобы преодолеть отставание от США в этой сфере. Аналогичную политику проводит Япония. Свою национальную политику в информационной сфере имеют Китай и Индия.

   Последняя, в частности, на протяжении 8–10 лет при активной поддержке государства создала впечатляющую национальную индустрию программных продуктов, ориентированную, прежде всего, на экспорт, на взаимодействие с крупнейшими западными, особенно американскими телекоммуникационными компаниями. По ряду оценок, капитализация основных индийских компаний в этой сфере к 2000 г. превзошла 25 млрд. долл., а объем экспорта программных продуктов — 3 млрд. долл.

   Если говорить о месте России в мировом информационном пространстве, то оно остается исчезающе незначительным, не соответствующим ни имеющим все основания нашим претензиям на статус великой державы, ни нашему научнотехническому потенциалу, ни общему культурному уровню населения России.

   По освоению достижений в информационной сфере Россия в среднем находится на этапе где-то между второй и третьей информационными революциями, хотя в последние годы в России появились ряд технологий, разработок, отвечающих требованиям и уровню четвертой информационной революции. Эти ростки нового требуют бережного отношения, стимулирования и в том числе ограничения от бюрократического вмешательства.

   Россия не может копировать в своей информационной политике ни Индию, ни Европейский Союз, ни какую-либо другую страну или межстрановое объединение. Она должна иметь собственную формулу, стратегию построения «Российского информационного общества», в которую должны вписываться в разных формах все бывшие республики Советского Союза, а также, возможно, и ряд других стран. Эта модель, стратегия должна быть максимально совместимой прежде всего с концепцией «Европейского информационного сообщества», строиться с учетом соответствующей политики КНР, Индии, Японии, чтобы «Российское информационное сообщество» служило бы в том числе мостом между Европой и Азией.

   Разработка такой стратегии является одной из важнейших задач, имеющих самое непосредственное отношение к обеспечению интересов национальной безопасности России.


3. Начало нового длинного и нового
сверхдлинного циклов в мировой политике

   В настоящее время завершился не только длинный цикл мировой истории, начавшийся в 1945 году, но и сверхдлинный цикл с глубиной в несколько столетий. Отсчет предыдущему сверхдлинному циклу развития системы международных отношений можно начать с 1648 года, когда был заключен Вестфальский мир, завершивший Тридцатилетнюю войну в Европе.

   Вестфальским миром в международно-договорном плане были фактически заложены основы системы международных отношений, остававшейся в основных чертах инвариантной, проходя через такие катаклизмы, как Великая французская революция, франко-прусская война и создание Бисмарком Германской империи, Первая мировая война, Вторая мировая война. При этом очевидно, что гегемония Франции не просто подвергалась эрозии в рамках этого сверхдлинного цикла, но и была фактически утрачена, а в определенные моменты Франция терпела сокрушительные поражения (1812–1814 гг., франко-прусская война 1870–1871 гг.) — это к вопросу о длительности периода доминирования одной сверхдержавы в рамках нового сверхдлинного цикла мировой политики.

   Сверхдлинный цикл, начавшийся в середине XVII в., в развитии системы международных отношений совпал со становлением в Западной Европе основ современных научных представлений о природе и человеке, с формированием фундаментальных основ современной нации, основ ее методологии, что было связано с именами Ф. Бэкона, Р. Декарта, И. Ньютона и др.

   В новом сверхдлинном цикле, начинающемся в наше время бок о бок с гигантскими изменениями в мировой политике, идут революционные достижения в фундаментальной науке и в технике, в методологии исследований (связанной, прежде всего, с математическим моделированием, с лавинообразным построением виртуальных миров).

   После гигантских шагов в развитии физики и химии в XX веке — это, прежде всего, в информатике и молекулярной биологи, в генетике. Понятие государственного суверенитета размывается сегодня как сверху, за счет диктата мирового рынка, так и снизу, за счет сепаратизма, расово-этнических и религиозных конфликтов и пр.

   Принцип самоопределения наций сегодня все чаще выступает против принципа территориальной целостности и нерушимости границ, а принцип гуманитарной интервенции — против принципа государственного суверенитета. Если процесс «снизу» не будет встречать сопротивления, не будет регулироваться мировым сообществом, то через 10–12 лет в мире будет дополнительно, по ряду оценок, еще около 100 формально независимых, суверенных государств, в том числе выделившихся из ряда стран СНГ — например, той же Грузии или Молдовы.

   Не исчезла такая проблема и для России, и она относится не только к Чечне. При отсутствии высоких темпов экономического роста, соответствующих усилий в области государственного строительства, целенаправленной культурной политики угроза выделения из России ряда образований может возрасти.

   К сожалению, это будет вписываться в одну из действующих на сегодня тенденций в системе международных отношений, которой, наряду с Россией, пытаются противостоять целый ряд других государств, в том числе такие азиатские гиганты, как КНР и Индия, с которыми у нас возникает все больше параллельных и совпадающих интересов.

   В Европе же такие проблемы имеются в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии (Ольстер), в Испании (страна Басков), в Бельгии (валлоны) и др.

   Проведение идеи гуманитарного интервенционизма и первенства гуманитарного права по отношению к традиционному международному праву фактически стимулирует радикальные группы внутри религиозных и этнических меньшинств на обострение конфликтов вплоть до применения вооруженной силы в надежде на победу с помощью миротворческих сил. Причем этот процесс может затрагивать не только периферийную систему международных отношений, но и страны ее «ядра». В этом плане не случайно оживление сепаратистской активности в стране басков в Испании или христианских меньшинств на некоторых островах Индонезии после операций НАТО в Косово и ООН в Восточном Тиморе6.

   Образование новых источников конфликтов не сопровождается усилением инструментов для их разрешения. Вместо этого наблюдается кризис институтов обеспечения международной безопасности. На глобальном уровне в системе международной безопасности происходит ослабление роли Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности ООН, на региональном — ослабление ОБСЕ, имеющей менее продолжительную историю.

   Кризис ООН тесно взаимосвязан с ядерным фактором. На протяжении всего послевоенного периода официальными ядерными государствами были только постоянные члены Совета Безопасности ООН, «эксклюзивность» ядерного клуба подчеркивалась этим обстоятельством. При этом как-то забывалось, что сама организация первоначально создавалась как объединение стран антигитлеровской коалиции, к членам которой и начал применяться термин «Объединенные нации» еще задолго до окончания Второй мировой войны, а постоянные члены Совета Безопасности — это державы-победительницы в войне.

   Сейчас наблюдается активизация усилий со стороны ряда западных держав, прежде всего США, по проведению через Генеральную Ассамблею ООН принципа прецедентного права. Не исключено, что с этой проблемой во весь рост придется сталкиваться новому Президенту России В. В. Путину на сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке осенью 2000 г., к чему должна быть осуществлена тщательная подготовка с мобилизацией всех возможных союзников как среди различных государств — членов ООН, так и среди международной общественности, в том числе юридической.

   Если решениями Генассамблеи ООН принцип прецедентного права будет принят, то это будет событие, соизмеримое по своей исторической значимости с Вестфальским миром 1648 г. Тогда Франция, нарождавшаяся «супердержава» Европы, обеспечила свои интересы на почти два с половиной столетия введением соответствующих норм международного права, закрепивших раздробленность Германии. Сегодня США введением соответствующих международных правовых норм могут закрепить то, что было осуществлено НАТО в 1999 г. в Югославии, узаконив на столетия вперед права на «гуманитарную интервенцию».

   При этом нельзя исключать того, что этим правом уже с середины XXI века будут пользоваться преимущественно не США, которые необязательно удержатся в этот период времени в положении единственной супердержавы.


4. Возможные изменения среди главных субъектов
международных отношений в первой половине XXI века

   Если говорить о долгосрочных тенденциях развития системы международных отношений (на ближайшие 40–50 лет) с точки зрения изменения положения тех или иных субъектов этой системы, то здесь можно выделить следующее:
   •
становление примерно к 2025–2030 гг. Китая как «супердержавы второго ранга», способной осуществлять активную политику не только в Азиатско- Тихоокеанском регионе, но и на глобальном уровне7;
   •
превращение Европейского Союза в конфедеративное образование, в субъект международных отношений, переигрывающего своими прерогативами и активностью традиционных европейских субъектов мировой политики, в том числе «великие державы» — Соединенное Королевство и Францию;
   •
достижение к 2025 г. Индией численности населения, равной населению КНР для этого же периода, с соизмеримой с китайской численностью среднего класса, с превосходящей Китай степенью интегрированности в глобальную экономику в силу традиционных связей Индии с англосаксонским миром, знания английского языка практически всем средним классом Индии;
   •
появление Ирана в качестве «региональной великой державы» с соответственным ракетно-ядерным оружием (с межконтинентальными средствами доставки, способными достигать территории США примерно после 2012 г., что выведет Иран на глобальный уровень)8.

   При этом необходимо оговориться, что при всей экономической мощи интегрированной Европы, при наличии даже объединенной военной организации с собственными средствами стратегической разведки, силами быстрого реагирования, с европейскими транспортными средствами (включая, возможно, российскоукраинский транспортный самолет АН–70) у Европейского Союза практически нет шансов стать самостоятельным центром мировой политики, каковыми будут США, КНР, Индия, а при определенных условиях — и Россия.

   Тем не менее, политика национальной безопасности России должна во всей полноте учитывать феномен перерастания Европейского Союза в конфедерацию и использовать это в максимальной мере в своих интересах9.


5. Вероятные вооруженные конфликты и войны XXI века

   Если говорить о наиболее вероятных крупных вооруженных конфликтах на период 2000–2025 гг., то здесь на первом месте еще долгое время будет находиться угроза перерастания конфликта вокруг Кашмира в полномасштабную войну между Индией и Пакистаном, в том числе с применением ядерного оружия или иных средств массового поражения — биологического, генного оружия. Россия не должна стоять в стороне от этого процесса. Необходимо стремиться к тому, чтобы индо-пакистанские отношения не перерастали в войну.

   Российская внешняя политика должна всемерно способствовать тому, чтобы этот конфликт нашел свое мирное разрешение.

   Весьма вероятным видится вооруженный конфликт в связи с усилением сепаратистских тенденций на Тайване. Не только официальные заявления руководства КНР в 1999–2000 г., но и реальные приготовления Китая говорят о том, что руководство нашего великого азиатского соседа не откажется от применения военной силы в широких масштабах для осуществления своих и признаваемых мировым сообществом прав в отношении Тайваня.

   Но более вероятно то, что пекинское руководство будет энергично использовать методы военно-психологического давления без прямого использования военной силы в стиле и духе некоторых древних китайских трактатов по военной политике и военному искусству, которые в свое время нашли отражение в военно-политическом мышлении Мао Цзэдуна и Дэн Сяопина.

   Многое говорит о том, что после решения проблемы Тайваня китайское руководство с высокой степенью вероятности поставит в повестку дня решение вопроса о реализации китайского суверенитета в отношении островов Спратли, островов Сэнкаку и ряда других спорных территорий. Сохраняется вероятность конфликта на Корейском полуострове, в непосредственной близи от территории России — между КНДР и Республикой Кореей. КНДР продемонстрировали способность к созданию межконтинентальной баллистической ракеты и ядерного оружия.

   Отмеченными выше сценариями не исчерпываются, к сожалению, другие возможные конфликтные и кризисные ситуации с применением вооруженной силы, в том числе ядерного оружия, а также биологического или радиологического.

   Каждый из таких конфликтов способен вызвать огромные медикобиологические и экологические последствия в различных районах земного шара, в том числе на территории Российской Федерации, а также способствовать краху современной глобальной экономики, соизмеримому с Великой Депрессией конца 1920-х — начала 1930-х годов, в силу ее повышенной взаимозависимости и рефлекторности.


6. «Второй ядерный век»
и стратегическая стабильность

   Если говорить о ядерном измерении системы международных отношений, то совершенно очевидно, что мы вступили во «второй ядерный век», который будет существенно отличаться от первого, возникшего в 1945 году. Именно в ядерной сфере будет развиваться многополярность, правда, с существенными ограничениями10.

   Китай к концу нынешнего десятилетия будет иметь межконтинентальные возможности, куда более значительные, чем он имеет сегодня (раз в 5–6). Межконтинентальными возможностями для доставки ядерных боеприпасов в ближайшие 8–10 лет будет обладать и Индия. По крайней мере, тот, кто внимательно читал все заявления ученых, работающих на Совет национальной безопасности Индии, могут между строк прочитать, что задача такая поставлена. И она будет реализовываться хотя бы для того, чтобы в ядерной сфере уравнять статус Индии с Китаем. В ближайшее время Индия, конечно, будет развивать, прежде всего, ядерный потенциал, который будет предназначен для военно-космического сдерживания Китая и Пакистана.

Компоненты системы ядерного сдерживания у различных стран можно представить следующим образом:

Наименование
компонента
Россия США Англия Франция Китай Индия Пакистан

Компоненты стратегической ядерной триады 

   - МБР + + - - + - -
   - СБУ + + - - + - -
   - БРПЛ + + + + + - -
   - СБУ + + + + + - -
   - ТБ с КР и ЯБ + + - - - - -
   - СБУ + + - - - - -
Средства средней дальности:
   - БРСД - - - - + + +
бомбардировщики + - - - + - -
Оперативно-тактическое и тактическое ядерное оружие + + - + + + +
Системы ПРО + - - - - - -
СПРН:
   - наземный эшелон + + - - - - -
   - космический эшелон + + - - - - -
СККП +   - - - - -

   На авансцену мировой политики в ядерной сфере после недавних первых известных дебатов в Кнессете по этому вопросу в этом году выходит Израиль, который в течение нескольких десятилетий проводит политику ядерного сдерживания «бомбы в подвале». Это не осталось незамеченным в арабском мире, где в ряде стран далеко не снят вопрос о создании собственных сил и средств ядерного сдерживания. . ания.

   Характер поведения новых ядерных государств в конфликтных и кризисных ситуациях может существенно отличаться от того, что сложилось во взаимоотношениях между СССР и США, Россией и США после десятилетий противостояния в условиях «холодной войны»11.

   Так что возникает совершенно новое уравнение стратегической стабильности, которое будет существенно отличаться от того, что было у нас, когда было абсолютное доминирование двух супердержав, и даже от того, что у нас есть на сегодняшний день. Китай незаметно для многих отработал очень четкую и стабильно демонстрируемую политику угрозы применения военной силы, в том числе латентного применения ядерного оружия. Каждая конфликтная, кризисная ситуация вокруг, скажем, Тайваня, заканчивается определенным разрешением этого конфликта на не очень высоком уровне эскалации, но она заканчивается так, что Китай обязательно добивается от США уступок в экономической сфере. Такая увязка, разумеется, не отражается ни в каких официальных документах, но она реально существует. И такая модель использования своей военной мощи для обеспечения прагматических, хорошо выверенных экономических интересов весьма поучительна.

   Если говорить о других характерных чертах «второго ядерного века», то здесь нельзя не отметить очередную попытку США создать национальную систему ПРО ограниченной эффективности. Предыдущая попытка, когда Президентом США Р. Рейганом в начале 80-х годов была выдвинута «стратегическая оборонная инициатива» — идея создания широкомасштабной ПРО территории страны со значительным космическим компонентом, не увенчалась практически ничем. А тогда речь шла о значительно более крупных разработках и куда более экзотических технологиях, в том числе об ускорителях нейтральных частиц, различных лазерах как наземного, так и космического базирования (эксимерный лазер, лазер на свободных электронах, гамма-лазер и др.), электродинамических ускорителях массы и другой экзотики.

   Тогда усилиями советских ученых, специалистов Минобороны и оборонной промышленности была разработана концепция и конкретная политика «асимметричного ответа» на программу СОИ, плодами которой пользуются и сегодня отечественные разработчики В и ВТ, Российские Вооруженные силы12. Сейчас речь идет об использовании традиционных ракет-перехватчиков наземного базирования, как и в 50–60-е годы, когда такие системы разрабатывались в СССР и США, но на основе новейших достижений ракетных технологий.


7. Распространение биологического оружия
как угроза национальной безопасности России

   Говоря о проблемах международной безопасности, имеющих прямое отношение к проблемам национальной безопасности России, нельзя не отметить особо проблему распространения биологического оружия. Опасность его распространения увеличивается сегодня многократно в связи с наметившимся бумом в биотехнологиях общего назначения.

   Существующие режимы нераспространения бактериологического оружия были далеко не адекватны масштабам угрозы. В отношении новых видов биологического оружия можно сказать, что соответствующих режимов их нераспространения практически не существует.

   Биологическое оружие — это умышленно используемые для нанесения ущерба природные возбудители особо опасных инфекций (бактерии, вирусы, грибы, токсины, яды биологического происхождения), приводящие к гибели или серьезной потере трудоспособности. Угрозы безопасности России от биологического терроризма должны рассматриваться столь же серьезно, что и угроза ядерной войны, что должно найти свое отражение в законодательной базе, в расходах на разработку соответствующих средств защиты13.


8. Главная долгосрочная угроза
национальной безопасности России —
растущее отставание от наиболее развитых стран

   Главная проблема и главный комплексный фактор угрозы нашему суверенитету, территориальной целостности и культурно-цивилизационной идентичности — растущее отставание от наиболее развитых стран мира, а по ряду параметров и от стран, еще таковыми не являющимися. Если в ближайшие годы Россия будет иметь темпы роста ВВП даже не 3–4% в год, как это пока прогнозируется Минэкономики РФ, а 5–6%, то и в этом случае Россия будет иметь прогрессирующее отставание не только от наиболее развитых стран, но и от Китая и ряда стран Азии, что самым негативным образом проявится в том числе в сфере обеспечения военной безопасности, обороноспособности страны.

   Это выражается не только в агрегированных экономических показателях, но и в показателях социального развития. Не менее, а в ряде случаев и более важным является то, что российские государственные и частные компании, ассоциации российского бизнеса практически отсутствуют в качестве субъектов мировой экономики — причем даже в тех сферах, где доля России в производстве той или иной продукции весьма велика — как, например, в производстве и экспорте сырой нефти.

   Наша энергетика на сегодняшний день в этом отношении выглядит хуже, например, даже чем энергетика Китайской Народной Республики, которая недавно начала заниматься энергосбережением, повышением эффективности своей энергетики.

Динамика удельного энергопотребления и энергоемкости
мировой экономики и отдельных стран

  2000 г. 2010 г. 2020 г.
Удельное энергопотребление в мире, кг у.т./чел. 2200 2240 2290
Энергоемкость мировой экономики, у.т./млн. экю. (1985 г.), в том числе в: 540 470 410
   – Странах СНГ 1770 1425 1180
   – США 410 370 340
   – Европейском Союзе 390 330 290
   – Японии 250 220 200
   – Китае 1290 800 540

   Если развивать тему о нашем разрыве с наиболее развитыми странами, то здесь нельзя не сказать о такой проблеме как вопиющее отставание по эффективности использования энергоресурсов (КПД большинства наших энергоагрегатов по многим оценкам в среднем в два раза ниже показателей Западной Европы) — при повышенной энергоемкости нашего производства и бытовой сферы в условиях специфики северного климата.

   Очень важный фактор — отток капитала из России. У нас часто говорят: давайте вернем все деньги, ушедшие из России, и этих средств будет достаточно для обеспечения нас инвестиционными ресурсами. Отток капитала за последние пять лет по большинству оценок составляет 120–130 млрд. долл. Оценки же потребных капиталов исчисляются сотнями миллиардов — где-то 500–600 млрд. долл. до 2110 г. Это примерно столько, сколько получил Китай за годы реформ. форм.

   Такое сопоставление говорит о том, что, даже вернув все наши капиталы, мы не осилим задачу модернизации нашей экономики. Отсюда одна из магистральных задач для нашей внешней и внутренней политики. Во многом опять же эта задача аналогична той, которая решалась и решается Китаем.

   Одна из ключевых задач по привлечению как отечественных, так и иностранных капиталов в российскую экономику — обеспечение прав собственника.

   Пока Россия с точки зрения привлекательности для инвесторов все еще находится на одном из последних мест среди стран, обладающих соизмеримым с Россией потенциалом на душу населения.

   При этом не менее существенную роль по сравнению с экономическими факторами и положением дел в юридически правовой сфере играют политические и, что особенно важно, политико-психологические факторы. К началу XXI века российский облик значительно ухудшился в глазах международного сообщества; ухудшился в глазах международного сообщества; в отношении России на Западе стали преобладать в СМИ, в массовом и элитарном сознании негативные стереотипы. В силу преобладающей роли западных СМИ в мировой телекоммуникационной системе это означает и ухудшение облика России в мире в целом. Изменение облика России в лучшую сторону — общенациональная задача, которая должна решаться совместными усилиями государства и общества. И на решение этой задачи, даже при правильной постановке дела потребуется несколько лет. Ситуация начала несколько изменяться по ряду параметров в лучшую сторону после президентских выборов 2000 г., однако эта тенденция нуждается в постоянной целенаправленной работе по ее закреплению.


   Базисный интерес России — это модернизация нашей экономики, создание современной рыночной постиндустриальной экономики, устойчивой системы политической демократии, подлинно гражданского общества, сохранение и приумножение лучших культурно — цивилизационных черт России — только так может быть обеспечен наш реальный суверенитет и территориальная целостность. Это краеугольный камень, на котором должна строиться конкретная политика.


   9. Проблема самоидентификации
России в современном мире

   Вопрос самоидентификации России остро стоит в современном мире. И я бы здесь хотел поддержать тезис тех коллег по Российской академии наук, которые утверждают, что Россия — это не многонациональное государство, а многоэтническое и российский народ — это суперэтнос. С принятием такого постулата совершенно иное понимание федерализма в нашей стране и многих других проблем. И в принципе если бы была принята в свое время не ленинская концепция построения Советского Союза как конгломерата суверенных национальных государств, а другая, то, может быть, у нас бы не было Конституций СССР, благодаря которым в значительной степени развалился Советский Союз.

   Я считаю, для самоидентификации в России мы в том числе должны принять формулу, которая принята в Организации Объединенных Наций, в соответствии с ней понятия государства и нации во многом тождественны, что отражается в самом названии этой важнейшей международной организации, все еще играющей немаловажную роль в международных отношениях, в современной цивилизации, несмотря на все ее недостатки и проблемы.


10. О некоторых принципах и конкретных направлениях
российской политики национальной безопасности на международной арене

   В основе должна быть идея просвещенного национального эгоизма, а также максимальная экономизация российской политики. Это в том числе предполагает, к сожалению, отказ России на обозримую перспективу (30–40 лет) от претензий на какую-нибудь глобальную роль, соизмеримую с ролью Советского Союза. При этом должны обеспечиваться интересы России — не только вблизи границ, но и в отдельных весьма отдаленных регионах, скажем, по вопросам о политике цен на нефть нам нужно было куда плотнее работать с Мексикой.

   Надо отказаться от вступления в длительные глубокие союзнические отношения с кем бы то ни было — за исключением Беларуси и еще двух-трех стран СНГ — с перспективой образования единого союзного государства. Сегодня союзнические отношения для России с кем бы то ни было — за исключением тех государств СНГ, о которых я сказал, с сильным — это подчинение этому сильному, со слабым — это значит, его надо будет постоянно держать на субсидировании.

   Но при этом мы должны иметь способность очень быстро формировать коалиции, квазиальянсы с различными партнерами под конкретные задачи, прежде всего экономические. И сегодня борьба на мировых рынках за «место под солнцем» — это борьба через стратегическое партнерство, через различные альянсы — как государственные, так и негосударственные, а также смешанные.

   Если мы ставим во главу угла задачу модернизации нашего государства и формирования динамичной современной рыночной постиндустриальной экономики, то для ее реализации необходимо проникновение российских товаров и услуг на самые емкие, самые ценные рынки, прежде всего США и Западной Европы14.

   Надо использовать конкурентные преимущества России в ряде новых наукоемких технологий для проведения агрессивной экспортной политики. Сферы конкурентных преимуществ определили в Минобороне очень простым путем: проанализировали, что у нас из технологий пытаются украсть или легальным образом купить.

   Конкретно Россия обладает конкурентными преимуществами в следующих наукоемких областях:
   • разработка и производство основных типов космических систем;
   • ряд биотехнологий, генная инженерия;
   • ряд направлений ядерной энергетики и ядерной безопасности;
   • сверхвысокочастотная электроника;
   • гражданские самолеты;
   • прикладная математика, производство программных продуктов для ЭВМ и сетей;
   • архитектуры сложных вычислительных систем.

   Этим перечнем, разумеется, не исчерпываются все направления, где мы можем выступать на мировых рынках с конкурентоспособной продукцией. Можно значительно более детально представить те технологии, которые пользуются наибольшим спросом, и не только в азиатских государствах, но и в самых развитых государствах мира. И в кое-каких областях мы, кстати, добились реальных результатов, но реальной целенаправленной политики в этой области у нас нет, и мы пока не реализуем свои конкурентные преимущества.


11. О значении государственной политики
в области русского языка

   Это без преувеличения предмет политики национальной безопасности.

   Сейчас Испания возвращается экономически и политически в Латинскую Америку: прежде всего, за счет культурной общности с Латинской Америкой и на протяжении многих лет наличия поддержки испанского языка.
   Язык — это мощнейшее орудие обеспечения многих наших интересов. И здесь у нас, помимо ближнего зарубежья, есть еще богатые возможности в других районах мира, начиная, в частности, с Израиля, где около 1/6 русскоговорящей части населения — даже со своими динамичными политическими партиями.

   Если развивать тему о внешнеполитической компоненте политики национальной безопасности России в региональном разрезе, то здесь можно выделить в первую очередь следующее:
   •
поддержание равноправных и взаимовыгодных отношений с США, прежде всего ради выхода российского бизнеса на американский и мировой рынки с гражданской наукоемкой продукцией, а также ради обеспечения стратегической стабильности, повышения степени определенности в международной военно-политической сфере;
   •
формирование новых отношений с Европейским Союзом как наиболее близкой России общностью в цивилизационно-культурном отношении; реализация по инициативе России в отношении Евросоюза крупных проектов в области энергетики, телекоммуникаций, трансконтинентальных евроазиатских транспортных систем и др.;
   •
закрепление отношений стратегического партнерства одновременно с Китаем и Индией, с развитием одновременно сотрудничества по ряду совпадающих или параллельных проблем международной безопасности в гибком «треугольнике» Россия — КНР — Индия; сохранение и углубление сотрудничества с этими странами в военно-технической сфере с одновременным наращиванием сотрудничества в гражданской промышленно-экономической сфере;
   •
реализация долговременной энергетической политики на Дальнем Востоке, прежде всего в «треугольнике» Россия — КНР — Индия (российские энергоресурсы — природный газ, электроэнергия, японские инвестиции, китайский рынок)15;
   • разумеется, одним из важнейших приоритетов политики национальной безопасности России должны быть
отношения со странами «ближнего зарубежья», как со странами СНГ, так и с прибалтийскими государствами, а также с Финляндией. В ряде стран СНГ необходимо обеспечить взаимовыгодные максимально глубокие экономические и социокультурные связи, доминирующее влияние транснациональных компаний стран СНГ (прежде всего с российским ядром) по отношению к другим компаниям.

   На обозримую перспективу должен быть сохранен Договор о коллективной безопасности СНГ, развиваться и углубляться сотрудничество стран СНГ в антитеррористической деятельности, в борьбе с организованной преступностью, наркомафией.

   Среди центральных задач — сохранение и развитие единого информационного пространства территории бывшего Советского Союза за счет скоординированной и целенаправленной политики использования телевидения и других СМИ, развития телекоммуникационных систем, интенсификации научных и культурных связей и пр.


12. О военной составляющей политики
национальной безопасности России

   Военная составляющая российской политики национальной безопасности на всю обозримую перспективу будет продолжать играть исключительно важную, а иногда и центральную роль, особенно если будет достигнут новый, отвечающий современным требованиям уровень развития Вооруженных сил и оборонного научно-промышленного потенциала. Военная мощь России в ближайшие 8–10 лет должна стать значительно более компактной, но в конечном итоге значительно более действенной и эффективной. Это относится ко всему комплексу сил и средств ядерного сдерживания как сердцевине военной мощи России, поскольку альтернативу ядерному сдерживанию на протяжении ближайших 50 лет, хотя и в модернизированном виде, с учетом специфики «второго ядерного века», не предвидится16.

   Можно сформулировать следующие элементы российской политики ядерного сдерживания в добавление к тому, что сформулировано в Концепции национальной безопасности РФ, в Военной доктрине РФ:
   • Должна быть обеспечена гибкость и многовариантность угрозы применения ядерного оружия в случае угрозы жизненно важным интересам России. С одной стороны, это увеличивает степень неопределенности для потенциальных противников, с другой стороны — даст нам возможность в острой ситуации продемонстрировать решимость к применению ядерного оружия, которая остановит противника от дальнейшей эскалации. Необходимо отрабатывать искусство «стратегического жеста», выстроить более многоступенчатую «лестницу эскалации» в применении эффекта ядерного сдерживания в конфликтных и кризисных ситуациях, затрагивающих жизненно важные интересы России.
   • Необходимо сохранить полную независимость всего российского потенциала ядерного сдерживания, включая СПРН, СККП, средства стратегической разведки.
   • Средства сдерживания должны обеспечивать нанесение потенциальному противнику неприемлемого ущерба в любом варианте ответных действий. При этом расчет ущерба должен вестись, исходя не только из первичных, но и вторичных и третичных последствий ядерных ударов, экологических, медикобиологических и прочих факторов.
   • Приоритетом в развитии сил сдерживания должно быть качественное совершенствование ядерных боеприпасов и средств их доставки, позволяющее обеспечить эффект сдерживания в отношении любого потенциального агрессора при значительно более низких потолках стратегических ядерных вооружений, меньшем количестве оперативно-тактического и тактического ядерного оружия; развитие способности к преодолению противоракетной обороны, в том числе с элементами космического базирования.
   • Необходимо выйти на новый уровень интегральности при еще большей компактности всей системы ядерного сдерживания. Российский потенциал ядерного сдерживания в оперативном и концептуальном отношении должен включать в себя все ядерные средства — стратегические, оперативно-тактические, тактические, а также систему предупреждения о ракетном нападении, систему контроля космического пространства, средства стратегической разведки и пр. С сосредоточением вопросов оперативного управления в руках высшего руководства Минобороны и непосредственно Генерального штаба, с контрольными функциями в Совете Безопасности Российской Федерации.

   Ратификация договора СНВ-2 отвечает интересам национальной безопасности России, хотя он и имеет ряд недостатков. Необходимо в кратчайшие сроки приступить к переговорам по СНВ-3, в рамках которого необходимо выйти на потолки по ядерным боезарядам у России и США в 1500 и даже менее единиц. Только радикальное (двустороннее, на договорной основе) сокращение стратегических ядерных сил позволит развивать в должной мере силы и средства общего назначения, где у нашей страны наметилось отставание от Запада еще в 1970-е годы.

   В принципе без ускоренного развития сил общего назначения — Сухопутных Войск, ВВС (включая силы и средства ПВО), Военно-Морского флота — сдерживание агрессии против России на уровне значительно ниже порога потенциального применения ядерного оружия не может быть достаточно надежным, убедительным. В построении новых соединений и объединений должен доминировать модульный принцип, позволяющий гибко и целенаправленно формировать под конкретные задачи соответствующие комплексные образования. <   Программа военной реформы в России должна быть четко выражена в цифрах бюджетных ассигнований на долгосрочную перспективу, количестве и техническом оснащении соединений и объединений. Одной из центральных тем военной реформы является радикальное увеличение расходов на научно- исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР), в том числе на фундаментальные поисковые научные исследования в интересах обороны. За счет сохранения и развития отечественной оборонной науки и техники должны быть созданы заделы под радикальное переоснащение Вооруженных Сил новой техникой. Такое переоснащение в сравнительно массовом порядке, даже при обеспечении ежегодных темпов роста ВВП в 10% может, по-видимому, начаться не ранее конца первого десятилетия XXI века. До этого времени и далее необходимо сохранить наиболее ценные и эффективные вооружение и военную технику, обеспечивая их ремонт и модернизацию.

   Военная реформа в России — это, прежде всего, создание частей, соединений и объединений нового типа с разработкой и отработкой новых форм и способов применения Вооруженных Сил — как в боевой обстановке, так и в мирных условиях. Новые формы и способы боевых действий с ориентацией на период не менее чем на 25–30 лет должны быть закреплены в боевых уставах, наставлениях по операциям и стратегическим действиям.

   Военная мощь России, за исключением союзнических отношений в рамках ДКБ СНГ должна быть полностью независимой, не входящей ни в какие другие коалиционные силы. При этом в первую очередь максимально независимыми должны быть силы и средства ядерного сдерживания — как собственно средства поражения, так и СПРН, а также деятельность в области ПРО. Работы по созданию совместных ПРО или СПРН с кем-либо за пределами СНГ представляются, по крайней мере, на ближайшее десятилетие контрпродуктивными, сковывающими суверенитет России в военной сфере.

   При этом в интересах России сохранять и укреплять режимы ограничения и сокращения вооружений на равноправной основе, режимы нераспространения оружия массового поражения и ракетных технологий, проявляя изобретательность и инициативу в этих вопросах, компенсируя, как и в других случаях, слабость экономических, военных и политических позиций интеллектуальными усилиями и динамизмом.


13. Фундаментальная наука как один из важнейших
ресурсов национальной безопасности России

   Развивающаяся широким фронтом по всем основным направлениям фундаментальная наука — это гораздо более редкий феномен, чем многие привыкли думать. И этот феномен среди весьма немногих стран присущ во всей полноте России. К сожалению, за прошедшие годы реформ и фундаментальная, и прикладная наука оказались, как правило, в тяжелейшем положении — в первую очередь, из-за резкого сокращения ассигнований на науку, падение престижа научно-исследовательской деятельности, снижения востребованности науки в высших эшелонах власти.

   В результате произошел значительный отток многочисленных квалифицированных научных кадров, причем в самые развитые государства, в наиболее престижные университетские и неуниверситетские научные центры, что лишний раз говорит о высоком авторитете, уровне советской, российской науки. .

   Наметившийся поворот нового государственного руководства к российской науке необходимо приветствовать, однако он должен быть подкреплен широкомасштабными мерами по поддержке науки (равно как и образования).

   Говоря о значении науки для национального экономического постиндустриального развития, необходимо отметить, что сегодняшние фундаментальные физика, химия, биология, математика — это завтрашние наиболее конкурентоспособные технологии и продукты — как гражданского, так и военного назначения. Но при этом к фундаментальной науке нельзя подходить утилитарно ни бизнесменам, ни государственному чиновнику. Именно за счет мощного импульса в развитии фундаментальной науки в послевоенный период США смогли в 1970–1980-е годы ответить на экономический и технологический вызов Японии и Западной Европы и снова вырваться вперед в 1990-е годы.

   Сыграли свою роль при этом огромные вложения государства в научно-исследовательские работы по линии НАСА и Минобороны, Национального научного фонда, создание действенного механизма передачи достижений науки из военного сектора в гражданский.

   Такой механизм практически отсутствовал в Советском Союзе из-за чрезмерно завышенной секретности, свойственной государству и обществу такого типа, из-за отсутствия понимания закономерностей техноэволюции и инновационного процесса.

   Отработка механизма взаимодействия между оборонной и гражданской наукой и техникой, между наукой и производством является одной из актуальнейших проблем для экономики России, для обеспечения национальной безопасности.

   Фундаментальная наука — это и одно из наиболее важных средств для заблаговременного распознавания угроз и проблем национальной безопасности и для выработки мер по их парированию. Причем это относится как к естественным, так и общественным наукам; без развития последних невозможно обеспечить необходимый уровень управления на самых различных уровнях государства и общества, в том числе внутрифирменного управления, соответствующего требованиям современных субъектов глобальной экономики.

   Утрата фундаментальной науки, которая может произойти в ближайшие 3– 5 лет по большинству направлений, обернется для нас даже более тяжелыми последствиями, чем даже утрата многих производств. История учит, что в отличие от многих видов промышленности, фундаментальная наука, будучи утрачена, не может быть восстановлена даже при выделении крупных ресурсов в течение нескольких поколений. Примером тому служит Германия после Второй мировой войны.

   Одно из ценнейших достояний России — способность разрабатывать и вводить в действие сверхсложные технические системы (гражданские и боевые ракетно-космические, атомные электростанции, крупные надводные и подводные боевые корабли, гражданские и боевые самолеты, системы боевого управления стратегическими ядерными силами, системы предупреждения о ракетном нападении, установки термоядерного синтеза и др.), основанные на достижениях точных наук. Такой способностью помимо России и США обладают еще 2–3 страны в мире. Это достояние необходимо сохранять и преумножать, во все большей мере ориентируя его на применение в гражданской экономике.


Примечания

   1 См. подробнее о феномене глобализации: Кокошин А.А. Путь России в глобальную экономику. — М.: МГУ, 1999. — С. 10-16; Мартынов В.А. Инновационные контуры мировой экономики. Прогноз развития на 2000–2015 гг. ИМЭМО РАН. / Мартынов В.А., Дынкин А.А.— М., 1999. — С. 6-7.

   2 См., например, Юсупов Р.М. Наука и национальная безопасность России. — Санкт-Петербург: СПбИИ РАН, 2000.

   3 См. Рундквист Д.В. Природные национальные богатства России и их использование. Доклад в Миннауки 8 февраля 2000 г. — М.: Миннауки, приложение — С. 1, 2.

   4 Information Society — Europe: Progress Report. — Annex 2, Apart 8, 2000. — P. 8.

   5 В первой половине 2000 г. капитализация «Майкрософт» (до решения по этой компании по антитрестовскому законодательству) достигла около 400 млрд. долл. Аналогичная капитализация у крупнейшей американской телекоммуникационной компании «Сиско», которая в какой-то момент весной 2000 г. вышла на первое место в мире.

   6 См. Сергеев В.М. Многополярность и перспективы регионального полицентризма. — М.: МГИМО, 6 марта 2000 г. — С. 9.

   7 Разумеется, этот прогноз в отношении Китая (как и другие следующие за ним прогнозные оценки) делается на основе определенных допущений; главное допущение состоит в том, что в Китае сохранится единое централизованное государство, что с уходом нынешнего поколения руководителей партии и государства не усилятся скачкообразно кризисы сепаратизма, что под влиянием демократизации политической системы на произойдет обвал политической и государственной системы.

   8 Реализация данной программы отнюдь не предопределена. Вопрос о непревращении Ирака в ядерную «региональную великую державу» вполне может быть решен политическими мерами.

   9 В рамках этого процесса в Европейском Союзе происходит очевидная десуверенизация его членов — традиционных государств — наций, бывших на протяжении столетий основными элементами, субъектами международных отношений. Если говорить, в частности, о государствах Центрально-Восточной Европы, входивших ранее в возглавляемую Советским Союзом Организацию Варшавского договора (ОВД), то они снова становятся квазисуверенными субъектами международных отношений, будучи таковыми до этого в рамках ОВД.

   10 См. подробнее о ядерной многополярности: Арбатов А.Г. Выступление на Президиуме РАН 4 апреля 2000 г.

   11 См. подробнее: Кокошин А.А. Ядерное сдерживание и национальная безопасность России. — М.: Институт проблем международной безопасности РАН, 2000.

   12 См. например: Ударные космические вооружения и международная безопасность. Авт. колл. Арбатов А.Г., Васильев В.В., Герасев М.И., Кокошин А.А., Родионов С.Н. и др.

   13 Для России проблема уязвимости перед лицом биологического терроризма усугубляется низким иммунным статусом значительной части населения, отсутствием действенной системы здравоохранения и санэпиднадзора, зависимостью от импорта продовольствия, развалом отечественной фармацевтической промышленности и высоким уровнем зависимости от импорта медикаментов, бесконечными миграционными потоками, наличием значительного маргинального слоя.
   Не исключены масштабные неконвенциальные военные действия с помощью новых видов биологического оружия (биологическая война), направленные против значительной части населения. Они могут быть осуществлены, в частности, с помощью возбудителей (прежде всего вирусов) имеющих значительный скрытый (латентный) период и, таким образом, предоставляющие возможность длительного распространения до выявления первых тревожных признаков.
   С этой же целью могут быть использованы искусственные генетические конструкции, содержащие гены токсинов, имеющих пептидную или белковую природу (токсины кобры, рицин, ботулотоксин, токсины бледной поганки и т.п.). В настоящее время расшифровано 430 видов аминокислотных последовательностей только змеиных ядов и, соответственно, 430 кодирующих их генов. Всматриваясь в клетки организма (например, эпителий кишечника человека или симбиотическую микрофлору кишечного тракта), они могут запускать синтез этими клетками смертельных токсинов. Кроме того, могут быть использованы гены, кодирующие токсины насекомых, растений, грибов, морских беспозвоночных.
   Могут использоваться в качестве оружия генетические конструкции, способные запускать извращенный иммунный ответ организма человека через наработку суперантигенов, цитокинов, белковых антигенов, вызывающих аутоиммунные заболевания.
   Невозможность обнаружения источника заражения из-за большого скрытого периода действия и часто невозможность доказательства причины нарушения нормального функционирования организма — все это позволяет прогнозировать резкое нарастание подобных методов скрытого уничтожения противников и в индивидуальном порядке, как это существовало в течение многих веков.
   Как известно, широкое использование ядов было прекращено только вследствие разработки методов обнаружения их следов в организме и способов доказательства преступного использования. Нетоксичная генетическая конструкция практически необнаружима (без предварительной информации) среди 100 000 похожих конструкций организма хозяина, а похожесть симптомов заболеваний, вызываемых различными причинами, еще более затрудняет выявление причины гибели. См. О создании системы защиты страны от биологического терроризма. Пущинский научный центр РАН. Пущино, Московской обл., 1999.

   14 Мне доводилось слышать в Китае, что в свое время Дэн Сяопин поставил задачу, в первую очередь, проникнуть на американский рынок и любой ценой там закрепляться. У нас такая задача до сих пор не сформулирована. Я считаю, что это должна быть одна из важнейших задач нашей стратегии российской национальной безопасности, нашей внешней политики.

   15 Реализация этой политики может стать одним из важнейших элементов стабилизации экономических и политических, в том числе военно-политических отношений, обеспечения нерушимости существующих границ, в чем состоит кровный интерес национальной безопасности России, в чем заинтересована Япония и многие другие страны региона. Получение Китаем электроэнергии и природного газа из России по стабильным и доступным ценам помогло бы снять с повестки дня будущего китайского руководства вопрос о реализации китайских претензий на богатый нефтью континентальный шельф в районе островов Спратли. Кроме того, использование такого рода источников энергии существенно улучшило бы экологическую обстановку как в КНР, так и в Японии, страдающей от кислотных дождей, берущих свое начало в Китае, где в массовом порядке сейчас прежде всего используется каменный уголь.

   16 См. подробнее: Кокошин А.А. Ядерное сдерживание и национальная безопасность России на пороге XXI века. — М.: ИПМБ РАН, 2000.


А.А. Кокошин
Внешняя политика и безопасность современной России
Феномен глобализации и интересы национальной безопасности